25 и 26 октября ТанцТеатр из Екатеринбурга представит в Перми в Триумфе свою премьеру данс-спектакля «Молоко носорога» - посвященного юбилею фильма Федерико Феллини «И корабль плывет». Эта работа, как и сам фильм, поражает своей яркой театральностью, красивой хореографией, шедеврами композиторов Оффенбаха, Сен-Санса, Дебюси, Перселла, Доницетти, Шнитке.

ТАНЦ ТЕАТР
Неоднократный номинант премии «Золотая Маска», родился в 1990 году в Екатеринбурге и стал объединением профессиональных артистов. В репертуаре – более 30 оригинальных спектаклей, которые были показаны в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России и мира. Коллектив театра многократно принимал участие в международных фестивалях и гастролях: в Португалии, Испании, Франции (в том числе, в Париже, на сцене театра Шайо), Швейцарии, Италии, США, Камбоджи, Индонезии, Тайланде, Вьетнаме, Боснии и Герцеговине.

«Золотая Маска»: 2005 год, 2019 год, 2020 год, 2021 год, 2022 год – лонг-лист.

В Триумфе ТанцТеатр уже представлял пермскому зрителю свои хореографические спектакли "ПИЧ", "Лабиринты" и "Мираж".

О СПЕКТАКЛЕ «МОЛОКО НОСОРОГА»

Названием и центральным образом спектакль обязан комментарию Ольги Седаковой к фильму Федерико Феллини «И корабль плывет», в котором она обращает внимание на эту удивительную метафору. И напоминает о том, как трактовал ее сам итальянский режиссер – это «темная и подсознательная сторона себя самого». «Ее нужно найти, извлечь на свет (как носорога из трюма) – и помириться, даже подружиться с ней», – пишет Седакова. Это замечание и стало отправной точкой для нашей фантазии. Так что же за зверь этот символический носорог?

И вот оказалось, что его очень много – этого самого носорога!
Его вес, его сила – олицетворение массы. Массы как множества, общности, коллективного тела. Массы, которая сто лет назад так мощно восстала (если использовать формулу Хосе Ортеги-и-Гассета) и начала определять движение истории.

Его диковинность, фантасмагоричность – олицетворение всего чуждого, иного, встреча с которым – еще один важнейший конфликт современности.
Его одиночество и болезнь – олицетворение меланхолии, так хорошо нам знакомой.

Наконец, весь он в целом – совершеннейший гротеск, нечто невообразимое, но тем не менее существующее на самом деле. Не это ли точный знак сегодняшней нашей реальности?

Отсюда начинается наше путешествие – сюжетное, на корабле с прахом великой Эдмеи (оперной дивы в фильме, балетной этуали в спектакле) и метафорическое – в пространства социальные, в толщу истории и современности, в глубину катастрофы.

Театр обладает уникальным инструментом под названием условность, который позволяет осмыслить катастрофу, сохраняя дистанцию, чтобы не сойти с ума. Поэтому мы можем увидеть символического носорога во всех возможных проекциях, как человеческое тело в аппарате магнитно-резонансной томографии. Продолжая эту медицинскую метафору, можно сказать, что мы видим его не только снаружи, но и – что важнее всего – изнутри. То есть ту самую «темную и подсознательную сторону себя самого», о которой говорил Феллини. Встреча с этой темной стороной, ее осознание – и есть символическая цель путешествия.

Мы – часть носорога, но он не определяет нас целиком. Мы жаждем свободы, но питаемся его молоком. Этот парадокс кажется неразрешимым, ведь носорог так тяжел, а свобода так эфемерна. Но именно здесь нам на помощь приходит танец, выводящий физическое усилие в измерение символов и метафор. И наш носорог танцует.

Cкажете, такого не может быть?
А вы пытались вообразить?